«Ночь… Спящее море…. Расплескался по необъятному простору золотой блеск луны и ходит и мерцает, точно живой… У самого обрыва, на скамье, два черных тонких силуэта, мужской и женский, тесно прижались друг к другу. Спят старые деревья. Дремлют в море белые ленивые паруса. Крепко и свежо пахнет с моря…»
«Для нас, русских людей, они представляют лишь внешний интерес, как замечательное умственное движение, возбужденное во всем мире русской женщиной, без всяких на то средств, кроме своего ума, громадных знаний и необычайной силы воли. Того нравственного значения, за которое ее прославляют на Западе, провозглашая борцом за жизнь загробную, за главенство в человеческом бытии духа, за ничтожество…
Скорее, городские похождения Лебедева, зовущего себя Гинчем: салоны, карты, пьянки, попытки сочинять, стыд, магазины, интриги, любовь… Сугубо реалистическая повесть. Удачная «панорама общества» начала века, представляющая уже и исторический интерес… Приключения Гинча
В девятнадцатом веке И. С. Тургенев показал, что не только «быстрых разумом Невтонов» может рождать российская земля, но и своих Гамлетов, Фаустов и королей Лиров. Эти вечные образы, архетипы и сверхтипы, попав на русскую почву, претерпели некоторые изменения, став, может быть, еще ближе, роднее и понятнее нам. «Вечные образы переносились на русскую почву, изменяли имена,…
«Мне было тринадцать лет, когда меня решили отдать в Благородный пансион. День отъезда моего из дома останется незабвенным в моей жизни. Карета уже была заложена и стояла у крыльца. Маменька, в шляпке с цветами, весело разговаривала с приживалкой в зале, где собралась вся наша дворня: лакеи, горничные, казачки, судомойки, поломойки и проч. провожать меня…» Провинциальный…
Рождественский рассказ – интереснейший литературный жанр, берущий свое начало от Диккенса и не теряющий популярности по сей день. Этот жанр подчиняется строгим правилам: в таких историях, как правило, героев ожидает чудесное преобразование (путем божественного вмешательства или счастливого стечения обстоятельств), а под занавес торжествует добро. После непростых испытаний уходящего года так хочется хотя бы ненадолго почувствовать…
«Который час? Часы на колокольне Сент-Джайлса бьют девять. Вечер сырой и унылый, и вереницы фонарей затянуты мутью, как будто мы глядим на них сквозь слезы. Дует волглый ветер, и каждый раз, как пирожник приоткроет дверцу своей жаровни, вырывает огонь из трубы и уносит вдаль ворох искр…» С инспектором Филдом – при отправлении службы
