Сердце не камень — Александр Островский
Похожие записи
Рассказы — Коста Хетагуров
Рассказы Косты Левановича Хетагурова осетинского поэта, драматурга, публициста, живописца. Основоположника осетинской литературы. Рассказы
Рука — Александр Грин
В поезде у спящей девушки свесилась с полки рука. Герой, преодолев застенчивость, возвращает руку на место… Девушка просыпается… Рука
Шагреневая кожа — Оноре де Бальзак
«Шагреневая кожа» – один из значительных романов великого французского писателя-реалиста Оноре де Бальзака, который он отнес к разделу «Философских этюдов» своей многотомной эпопеи «Человеческих комедий». Когда ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний? Шагреневая кожа
Последние рыцари — Александр Куприн
«Подобно тому, как прирожденный всадник связан неразрывно телом и духом со своей породистой лошадью, идущей на ирландский банкет, – был связан капитан князь Тулубеев со своим эскадроном, своим полком и со всей славной русской кавалерией. Репутация его, как прекрасного всадника и как человека чести, была уже прочно установлена. Еще будучи „зверем“ в петербургской кавалерийской школе, он…
Сказки тысячи и одной ночи. Ночи 714-764 — Сборник
Наиболее поздними по времени создания являются сказки плутовского жанра, по-видимому включенные в сборник в Египте, при его последней обработке. Рассказы эти тоже сложились в городской среде, но отражают уже жизнь мелких ремесленников, подённых рабочих и бедняков, перебивающихся случайными заработками. Для плутовских сказок характерна едкая ирония изображения представителей светской власти и духовенства в самом неприглядном виде….
Серафим Ежиков — Александр Эртель
«Отрекомендовался он мне Серафимом Ежиковым. Лицо его было не без приятности. Правда, лицо это не было красиво, и черты его скорей поражали безобразием, чем правильностью, но от этого безобразия веяло глубокой симпатичностью. В разговоре он часто и внезапно краснел, причем лицо его получало выражение чрезвычайно приятной застенчивости и какого-то совершенно девичьего целомудрия…» Серафим Ежиков