Игоша — Владимир Одоевский

Игоша – проказливое невидимое существо, с которым в детстве довелось повстречаться герою.
Игоша – проказливое невидимое существо, с которым в детстве довелось повстречаться герою.
«Дерибасовская теперь называется улицей Лассаля. Это улица лучших магазинов города. Она обсажена акациями. Одесситы много говорят об акации: „Вот подождите, расцветут акации…“ Сейчас акации цветут и пахнут. Это – прозрачное дерево с очень черным стволом. Цветок акации кажется сладким. Дети пробуют его есть. С улицы Лассаля мы сворачиваем на превосходную Пушкинскую улицу…» Стадион в Одессе
«Который час? Часы на колокольне Сент-Джайлса бьют девять. Вечер сырой и унылый, и вереницы фонарей затянуты мутью, как будто мы глядим на них сквозь слезы. Дует волглый ветер, и каждый раз, как пирожник приоткроет дверцу своей жаровни, вырывает огонь из трубы и уносит вдаль ворох искр…» С инспектором Филдом – при отправлении службы
«Профессор получил телеграмму из фабрики Ляликовых: его просили поскорее приехать. Была больна дочь какой-то госпожи Ляликовой, по-видимому, владелицы фабрики, и больше ничего нельзя было понять из этой длинной, бестолково составленной телеграммы. И профессор сам не поехал, а вместо себя послал своего ординатора Королева…» Случай из практики
Дождь, открытые окна, молния разрывающее небо и она тихо улыбающаяся в темноте квартиры. Она просто хотела счастья, она любила, отдавая все, что у нее было, но любовь порой бывает излишне жестокой, оставляя после себя лишь воспоминания. Гроза
«1827 года, весною, в одном из домов венского предместия несколько любителей музыки разыгрывали новый квартет Бетховена, только что вышедший из печати. С изумлением и досадою следовали они за безобразными порывами ослабевшего гения: так изменилось перо его! Исчезла прелесть оригинальной мелодии, полной поэтических замыслов; художественная отделка превратилась в кропотливый педантизм бездарного контрапунктиста; огонь, который прежде пылал…
Иронизировать по поводу «Саги о Форсайтах» Голсуорси столь же нелепо, как пародировать Евгения Онегина. Автор всегда будет умнее и тоньше, а любой эпигон останется с носом. Параллель совсем неслучайна – в нашем характере присваивать себе любимого мастера. В «Серебряной ложке», как и в любой другой части саги, мы не столько следим за поворотами сюжета, сколько…
«Дерибасовская теперь называется улицей Лассаля. Это улица лучших магазинов города. Она обсажена акациями. Одесситы много говорят об акации: „Вот подождите, расцветут акации…“ Сейчас акации цветут и пахнут. Это – прозрачное дерево с очень черным стволом. Цветок акации кажется сладким. Дети пробуют его есть. С улицы Лассаля мы сворачиваем на превосходную Пушкинскую улицу…» Стадион в Одессе
«Который час? Часы на колокольне Сент-Джайлса бьют девять. Вечер сырой и унылый, и вереницы фонарей затянуты мутью, как будто мы глядим на них сквозь слезы. Дует волглый ветер, и каждый раз, как пирожник приоткроет дверцу своей жаровни, вырывает огонь из трубы и уносит вдаль ворох искр…» С инспектором Филдом – при отправлении службы
«Профессор получил телеграмму из фабрики Ляликовых: его просили поскорее приехать. Была больна дочь какой-то госпожи Ляликовой, по-видимому, владелицы фабрики, и больше ничего нельзя было понять из этой длинной, бестолково составленной телеграммы. И профессор сам не поехал, а вместо себя послал своего ординатора Королева…» Случай из практики
Дождь, открытые окна, молния разрывающее небо и она тихо улыбающаяся в темноте квартиры. Она просто хотела счастья, она любила, отдавая все, что у нее было, но любовь порой бывает излишне жестокой, оставляя после себя лишь воспоминания. Гроза
«1827 года, весною, в одном из домов венского предместия несколько любителей музыки разыгрывали новый квартет Бетховена, только что вышедший из печати. С изумлением и досадою следовали они за безобразными порывами ослабевшего гения: так изменилось перо его! Исчезла прелесть оригинальной мелодии, полной поэтических замыслов; художественная отделка превратилась в кропотливый педантизм бездарного контрапунктиста; огонь, который прежде пылал…
Иронизировать по поводу «Саги о Форсайтах» Голсуорси столь же нелепо, как пародировать Евгения Онегина. Автор всегда будет умнее и тоньше, а любой эпигон останется с носом. Параллель совсем неслучайна – в нашем характере присваивать себе любимого мастера. В «Серебряной ложке», как и в любой другой части саги, мы не столько следим за поворотами сюжета, сколько…
«Дерибасовская теперь называется улицей Лассаля. Это улица лучших магазинов города. Она обсажена акациями. Одесситы много говорят об акации: „Вот подождите, расцветут акации…“ Сейчас акации цветут и пахнут. Это – прозрачное дерево с очень черным стволом. Цветок акации кажется сладким. Дети пробуют его есть. С улицы Лассаля мы сворачиваем на превосходную Пушкинскую улицу…» Стадион в Одессе
«Который час? Часы на колокольне Сент-Джайлса бьют девять. Вечер сырой и унылый, и вереницы фонарей затянуты мутью, как будто мы глядим на них сквозь слезы. Дует волглый ветер, и каждый раз, как пирожник приоткроет дверцу своей жаровни, вырывает огонь из трубы и уносит вдаль ворох искр…» С инспектором Филдом – при отправлении службы
«Профессор получил телеграмму из фабрики Ляликовых: его просили поскорее приехать. Была больна дочь какой-то госпожи Ляликовой, по-видимому, владелицы фабрики, и больше ничего нельзя было понять из этой длинной, бестолково составленной телеграммы. И профессор сам не поехал, а вместо себя послал своего ординатора Королева…» Случай из практики
Дождь, открытые окна, молния разрывающее небо и она тихо улыбающаяся в темноте квартиры. Она просто хотела счастья, она любила, отдавая все, что у нее было, но любовь порой бывает излишне жестокой, оставляя после себя лишь воспоминания. Гроза
«1827 года, весною, в одном из домов венского предместия несколько любителей музыки разыгрывали новый квартет Бетховена, только что вышедший из печати. С изумлением и досадою следовали они за безобразными порывами ослабевшего гения: так изменилось перо его! Исчезла прелесть оригинальной мелодии, полной поэтических замыслов; художественная отделка превратилась в кропотливый педантизм бездарного контрапунктиста; огонь, который прежде пылал…
Иронизировать по поводу «Саги о Форсайтах» Голсуорси столь же нелепо, как пародировать Евгения Онегина. Автор всегда будет умнее и тоньше, а любой эпигон останется с носом. Параллель совсем неслучайна – в нашем характере присваивать себе любимого мастера. В «Серебряной ложке», как и в любой другой части саги, мы не столько следим за поворотами сюжета, сколько…